В середине XX века придумали такую штуку, как теория внедрения. Теория эта, как раз разрабатывалась для преодоления сопротивления инновациям.

Суть такова: Согласно теории внедрения все участники [...]]]> Нам уже известно, что одним из главных противников попаданца будет инертность мышления в статье хорошо про это рассказано и даже дан метод борьбы с этой напастью. Предложу еще один.

В середине XX века придумали такую штуку, как теория внедрения. Теория эта, как раз разрабатывалась для преодоления сопротивления инновациям.

Суть такова:
Согласно теории внедрения все участники процесса делятся на 3 группы: рядовой состав, средний уровень и высший уровень. Условия внедрения следующие:

* Рядовой состав. Не должен опасаться ухудшения своего положения.
* Средний уровень. Должен быть уверен, что получит от внедрения материальную выгоду или повысит собственный статус.
* Высший уровень. Должен получить прежде всего моральное удовлетворение (обычно это лесть), т.к. на этом уровне материальные проблемы уже решены.

Пример можно взять из попаданческой книги Евгения Красницкого «Отрок», не все же нам учить авторов, пусть они нас чему-нибудь научат.

Главный герой, попавший в Киевскую Русь, в тело малолетнего пацана, пытается уговорить деда разрешить ему  вооружить себя и братьев самострелами (арбалетами). При этом арбалеты там считаются хоть и не серьезной игрушкой (лук — вот оружие настоящего война), но все же довольно опасной, чтобы просто так давать ее детям.

«Попробуем приложить теорию к имеющейся ситуации.

Рядовыми будем считать тех, кто к вопросу не имеет отношения: родственников, соседей и т. п. Основания для опасений у них есть: дурной пацан может стрельнуть куда угодно, а самострел, как бы к нему не относились опытные лучники, оружие убойное. Значит, первой задачей будем считать снятие этих опасений.

За средний уровень примем: меня, близнецов и, пожалуй, их отца – дядьку Лавра. Я, в случае чего, буду иметь три выстрела, вместо одного и становлюсь как бы командиром тройки стрелков. Что то вроде капрала. Налицо и материальная выгода, и статусный рост. Близнецы получат вожделенные самострелы – выгода материальная. Дядька Лавр получает благодарность сыновей и, в перспективе, заказы на изготовление самострелов, если они приобретут популярность.

Теперь высший уровень – дед Корней. Какое моральное удовлетворение он может получить? Вернее, не так: какое моральное удовлетворение ему требуется? Он – отставной военный не самого маленького чина – сотник латной конницы. В привычных мне терминах – либо ротмистр кирасирского полка, либо майор бронетанковых войск. Со службы „уволен“ по ранению. Такие мужики, вообще то с удовольствием занимаются обучением новобранцев. Тем более, что все годные к тому мужчины в селе – военные, наподобие казаков в Российской империи. Но самострел то он полезным в военном деле не считает!

Стоп! Что то он такое рассказывал про прежние времена, когда местные язычники еще не смирились с нашим появлением здесь, и мужики даже на работу в поле ходили с оружием. Вроде бы тогда существовала так называемая „Младшая стража“ пацаны, которые дежурили на наблюдательных пунктах, ходили в дозоры… Предложить деду возродить старую традицию? А что? Может и получиться. А военная дисциплина может снять опасения по поводу детской дури с оружием. Скажем, не позволять близнецам постоянно и бесконтрольно таскаться с самострелами, а только по делу и под присмотром.

Подводим итог. Опасения по поводу безопасности – сняты. Выгода для среднего уровня определена. Есть, кстати, и еще выгода для всей семьи – три лишних стрелка на ежегодной облавной охоте. И, наконец, моральное удовлетворение для высшего руководства, тоже, будем считать, вычислено правильно – старики традиции любят. Ну с, сэр Майкл, посмотрим, как сработает управленческая теория за восемьсот с лишним лет до ее создания!»

Ну начнем конечно с того, что аборигены далеко не [...]]]> Нередко попаданец, освоившись в новом мире и достигнув высокого положения, становится на путь полководца и с лихим видом, раздавая приказы направо и налево без особых трудностей побеждает армии варваров/орков/кочевников/… (нужное подчеркнуть). А что, неужто так трудно победить туповатых аборигенов имея знания современного человека? Давайте посмотрим!

Ну начнем конечно с того, что аборигены далеко не туповатые. Как мы уже знаем невежество и ограниченность в большинстве случаев касались лишь низов общества, у тех же, кто смог выбиться на руководящие положения с мозгами все в порядке (конечно, бывало всякое, но как говорится «надейся на лучшее, а готовься к худшему»). Также не стоит забывать, что жизнь совсем не компьютерная игра – солдаты далеко не послушные болванчик, у них есть эмоции (например, страх)  – которые для них гораздо важнее ваших приказов. Так что добрую половину «гениальных» планов можно смело отбросить.

Кстати о планах, а что вы собственно знаете о тактике и вообще том, как проходили сражения (оговорюсь, что в данной статье мы рассматриваем временной период господства холодного оружия)? Ну, каждый видел как минимум с десяток голливудских картин, пару документальных фильмов, может даже читал о великих полководцах древности. Но поможет ли это попаданцу? Вряд ли.

«10% личного состава наносят противнику 90% потерь» — таковы результаты исследований американской армии во второй мировой. Что это значит? А вот что: в перестрелке лишь единицы действительно ведут прицельный огонь, остальные же больше озабочены спасением своей шкуры и лишь изредка высовываются, чтобы пару раз пальнуть куда-то в сторону противника. Надеюсь, стереотипы, навязанные современным масс медиа уже начинают ломаться.

Смотрим дальше. По данным 17-18 веков, штыковая атака (аналог ближнего боя древности и средневековья) хоть и являлось причиной много меньшего числа потерь, все равно считалось довольно эффективным средством. В чем же причина? Холодная сталь пугает намного сильней, чем гипотетическая опасность быть застреленным или пораженным осколком, так уж устроена наша психика. Главное, что стоит понять: боевой дух противников взаимосвязан, и если командиры одной из сторон побудят своих солдат пойти в рукопашную с уверенностью в том, что враг не устоит так и случится. Если же взаимный страх достаточно силен, сражение погрязнет в кровавой перестрелке, которая может длиться часами.

Этот феномен между прочим исследовал французский офицер 19 века Ардан Дю Пик, в своих работах он указывает на то, что столкновение людских масс с обеих сторон определяется вовсе не храбростью и героизмом, а взаимным перекрывающим все остальное страхом. Приведу пару его цитат:

«Человек вступает в бой не для того, чтобы воевать, а для того, чтобы победить. Он делает все, что только может для того, чтобы избежать первого и получить второе».

«Общественный человек, дисциплинированная частица войска, объединенная в тактический боевой порядок, оказывается непобедим в сражении с войсками, лишенными дисциплины. Однако против столь же дисциплинированных войск он вновь превращается в примитивного человека… Дисциплина позволяет противникам стоять лицом к лицу немного дольше, однако она не может подавить инстинкт самосохранения и чувство страха, который идет рядом с ней. Страх!… Есть офицеры и солдаты, которые его не знают, но это люди редкой твердости характера. Масса же дрожит потому что вы не в состоянии победить свою плоть».

Теперь, зная, что психология человека за последние 3-4 тысячелетия не претерпела особых изменений, перенесем  полученные в современных условиях знания на сражения древности и сравним с тем, что нам обычно показывают в большинстве фильмов. Понятно, что превращение столкнувшихся армий в кучу малу с героической рубкой на мечах можно смело забывать. Кому захочется ломать строй и постоянно опасаться удара в бок или в спину? Нет, конечно, найдутся те, кто и в этих условиях будет биться с неистовством и бесстрашием — как раз те самые 10%, их обычно и ставили в первых рядах (чтобы наносили больше урона) и в последних (дабы удерживать всех от позорного  бегства).

На самом деле сражение двух абстрактных, пеших, имеющих одинаковое вооружение, тактику и дисциплину армий будет выглядеть примерно так: вначале довольно долгая перестрелка (имеются в виду луки, дротики, пращи и т.д.) во время которой командиры пытаются вдохновить своих людей на рукопашную. Затем сшибка и если одна сторона не бежала сразу (что, кстати, бывает довольно часто) начинается рукопашная, в которой две линии воинов плотно укрываясь щитами, наносят редкие, короткие удары, по минимуму открываясь, пока одна из сторон не сломается и не побежит. Причем длиться рукопашная будет не долго, слишком велика физическая и психическая нагрузка. Соотношение потерь будет следующим, начиная от перестрелки и до конца рукопашной, они будут примерно равны, но как только одна из сторон побежит, ее потери взлетят с огромной скоростью, превышая потери победивших в 5 – 10 раз.

Как я уже упомянул все это абстракция, такое в реальной истории практически не встречалось (за исключением пожалуй столкновения гоплитов, и может быть сражений римлян с другими племенами и государствами Италии), все, что я тут вывел нужно лишь для того чтобы было от чего отталкиваться в дальнейших статьях.

Так же упомяну, что такой взгляд на сражения нов и еще не общепризнан, но находит подтверждение во все большем количестве работ современных историков.