Выражение «шагреневая кожа» слышал каждый. Но что такое шагрень мало кто может объяснить. Все почему-то ссылаясь на роман Бальзака «Шагреневая кожа» начинают говорить, что это такая специальная мягкая кожа, которая легко тянется.
Ну, в Бальзака, может и так, а на практике — это, к примеру, кожа офицерских сапог.
При этом, заглянув в русскую википедию, мы не найдем статьи на слово «шагрень», а статья про «шагреневую кожу» — это статья про роман Бальзака.
Да и вообще, я в русском сегменте интернета не нашел вменяемого объяснения, что такое «шагрень».
Ну что же, давайте чуть разъясним термин…
Собственно, шагрень — это разновидность обработанной кожи, на поверхности которой нанесена мерея… Что, опять объяснение непонятно?
Дело в том, что если у толстой кожи поверхность гладкая, то ее очень сложно сгибать. Это хорошо для кожаного щита или доспеха, но для сапога это плохо. Было замечено, что если кожа покрыта рисунком, то сгибается она легче. Рисунок этот (как естественный так и наносимый) и называется «мерея».
Все помнят текстуру змеиной кожи? Это и есть классическая естественная мерея.
Кроме прочего — если кожа не гладкая, а покрыта мереей, то она еще и скользит меньше. Это самураям в Японии было хорошо — им была доступна акулья кожа, имеющая поверхность как у наждака, чтобы рукоять меча не выскальзывала из руки. Однако, если в той же Японии чуть дальше от берега — они имитировали эту акулью кожу, создавая шагрень. Если по музеям поискать японские шкатулочки 19-го века (очень популярный продукт), то они часто покрыты именно такой кожей с тиснением.
На фото слева — классическая крупная шагрень, она в свое время имела название «овсянка», потому что размеры выступов были похожи и по размеру и по форме на овсяное зерно. Такая крупная шагрень шла на седла и вообще на всякие шорные элементы. На голенища сапог шла шагрень чуть поменьше — «яловочная шагрень». Для галантереи точки были совсем мелкие (собственно, именно эту шагрень до сих пор производят, возьмите в руки кожаный бумажник, очень часто он такой).
Как понимаете, шагрень наносится тиснением.
В древности для этого применяли зерна растений. Часто — зерна такого растения, как «марь».
Мягкую необработанную кожу просто втаптывали в тонкий слой этих зерен. По крайней мере так делали Китайцы и Японцы.
Очень интересно, делали ли это в Древнем Риме, я не нашел никаких сведений.
Понятно, что такой метод нестабильный, дорогой и не технологичный.
И, естественно, человечество понапридумывало станков на этот случай.
Любуемся — мечта кустарщика, шагреневальная нарезная машина.
Здесь мы имеем медный валик «Ж» с выгравированным рисунком. Сверху пружинящая доска «Г», которая дает усилие прижима.
Снизу изгибающаяся доска «З», которая не дает этому усилия быть слишком большим.
Под валик ложится кусок кожи лицом вверх и рабочий начинает качать водилом «Д» вперед-назад.
Я сомневаюсь, что такой девайс где-то еще сохранился (деревянный пружинный элемент, ага), поэтому тонкости использования уже неясны. Хотя ничего сложного здесь не предвидится, хотя физических усилий много.
Самое ценное и сложное в этой машине — гравировальный валик. Как я понимаю, остальное уже делали мастера на месте. Ведь такое водило — это самый простой привод, который только можно придумать. Я не удивлюсь, если подобные машины появились еще в средневековье.
Во времена пара (и тем более электричества) станок заметно изменили.
Любуемся — шагреневальный прокатный пресс «Прима». Ширина станины 3.5 метра, вес 1.8 тонны, потребляемая мощность — 0.5 лошадиной силы. Число оборотов в минуту — 75-80. Производительность 170 пар голенищ в час. Обслуживается одним рабочим. Машина сама протаскивает кожу между валиками после нажатия педали. Это явно был хай-тек того времени, чего стоит только название!
Но надо сказать, что такие машины — совсем не вершина шагренизации. Дальше пошли модели, имеющие не валик, а ровную плиту, но подогретую газовой горелкой. Это позволило делать очень сложные оттиски, ведь сделать узор на плите куда проще, чем на валике.
Сейчас, когда научились разделять кожу по толщине на несколько слоев, выражение «семь шапок из овцы» звучит скорее разумным требованием к удешевлению продукции, чем издевательством.
Так же далеко ушла и технология обработки поверхности кожи. Сейчас чаще развлекаются с лазерным тиснением, чем с шагренью.
Тем не менее, шагреневая кожа не исчезла. Она есть и она производится. Но много меньше, чем раньше. Настолько меньше, что мы уже и забыли, что означало слово «шагрень».
Из того что пишут на англоязычных сайтах — оригинальная шагрень это и есть кожа акул и скатов, прочее же — только имитация. В старых дореволюционных книгах пишут прямо — «прокатная шагрень», явно отделяя её от натуральной.
Так что думаю, что римляне не заморачивались и, как и японцы, обдирали рыбу.
Вопрос не в том, что оригинальная или нет, обдирали ли акул или нет.
Вопрос в том, что вот такое явление как эта искусственная шагрень было и было повсеместно.
А сейчас это явление как бы ушло, стало редким.
А все от потребности зависит. Сегодня совсем не те условия для массовой обуви, что были хотя бы 100 лет назад. По говнам лазает не так много народу, в городах зимой снег убирают, а лед реагентами засыпают, перепроизводство плюс индустрия моды — все это создало спрос на обувь без огромного голенища, дешевую и способную служить чаще всего один сезон. Добавим к этому производство кучи синтетических материалов (от простенького кожзама, до реально дорогих мембранных, да еще клеи) и гораздо большие знания о композитах — и получаем обувь, собранную из 5-6 слоев ткани/пластика на клею, в течении расчетного сезона служащую даже лучше кожаной. Потому что в ней нога не так преет; подушечки мягкие в разных местах; подошва пружинит; внешний вид не так быстро теряет блеск; и она реально легче. Да еще и дешевле выходит. А после сезона зимней снежной каши с неизвестной химией — кожаный сапог тоже выглядит говнодавом, так что все равно менять. Вот и получается, что толстая шагреневая кожа осталась только в узких нишах. И на бумажниках мы ее видим чаше, чем в обуви.
Я носил кожаные (хромовые) полусапожки 11 зим подряд, до тех пор, пока кожа не протёрлась ИЗНУТРИ.
За кожей ухаживать надо. Я эти сапожки промазывал касторовым маслом дважды за сезон, и они не намокали от слова «вообще».
Просто есть забытые технологические секреты, которые нужно применять в комплексе, как это делали веками.
>> За кожей ухаживать надо.
И это еще один фактор, потеснивший кожу с массового рынка. За связкой текстиль+клей+пластик так ухаживать не надо и люди покупают именно это. Объективно, это конкурентное преимущество новых материалов. Субъективно можно бухтеть, что люди обленились, а можно зарабатывать на их лени.
А потом еще выяснится, что кому-то лень, а кому-то разделение труда. Вместо миллионов людей, ухаживающих за кожаными вещами, имеем тысячи китайских рабочих, клеящих каждому пару (хре)новеньких ботинок на сезон. И миллионы потребителей, вместо ухода за кожаными ботами, зарабатывающих деньги на (хре)новые китайские ботинки. И делающих свою работу, вместо работы сапожника. Разделение труда, экономика капитализма вместо натурального хозяйства.
При этом отдельным личностям никто не запрещает любовно подбирать кожаную амуницию и ухаживать за ней. Хобби вещь неплохая. Но en masse это неэффективно.
>>>А после сезона зимней снежной каши с неизвестной химией — кожаный сапог тоже выглядит говнодавом, так что все равно менять.
С 2005 года ношу кожаные берцы Камелот (т.е. девять с лишним лет)…
Одно скажу — подошва из термопластичной резины да — стирается, а кожа… с кожей все нормально… 🙂
А как ухаживаете? Просто крем?
«Шагрень
под настоящей Ш. разумеют ввозимую из Персии и Малой Азии, отчасти фабрикуемую и у нас, в граничащих с указанными странами областях, дубленую ослиную или лошадиную кожу, имеющую по лицу ряд особых неровностей. Для приготовления ее хребтовую часть шкуры выдерживают в воде, пока не пойдет волос и не получится сильный нажор. После этого очищенную шкуру набивают на деревянную рамку, густо посыпают лицо ее семенами дикой лебеды, покрывают полотном и оставляют до полного высыхания, вследствие чего лицо является покрытым повышениями и углублениями. Повышения срезаются ножом до одного горизонта с понижениями, затем шкура размягчается в воде и быстро додубливается чаще дублом, а иногда и квасцами. Более плотные части, оставшиеся не срезанными, выступают теперь больше и образуют ту особенную мерею, которая характеризует Ш. Шагрень из конской шкуры работается теперь на крупных польских заводах.»
ЭСБЕ.
«Акулья кожа начала свою долгую карьеру в Древней Греции, в руках греческих ремесленников, которые применяли ее для полировки твердых пород дерева. В эпоху парусного флота моряки ловили акул, снимали с них кожу и использовали ее для чистки палубы. Акульей кожей оборачивали часть весел – ту, которая ходит в уключинах, – чтобы уберечь их от быстрого изнашивания. Акулья кожа получила название шагрень, слово, связанное, по видимому, с персидским «сагари» и турецким «сагри» , хотя эти слова, как ни странно, не имеют никакого отношения к акулам.
Сагари, или сагри, это кожа с крупа лошади, обработанная особым образом: после удаления шерсти кожа размягчалась, в нее вдавливали зерна и подвергали сушке. Затем зерна удаляли, и на коже оставались отпечатки от них, отчего кожа приобретала зернистую фактуру.
Акулья кожа с ее узором из плакоидных чешуй напоминала сагари, или сагри, с той разницей, что плакоидные чешуи растут из кожи.
Персидская сагари считалась идеальным материалом для рукояток мечей, так как ее шероховатая зернистая поверхность позволяла крепко держать меч в руках. Полагают, что первыми, кто с этой же целью использовал кожу акул и скатов, были японцы. Всем другим японцы предпочитали рукоятки из кожи хвостокола Сефена, того самого ската, кожа которого шла на Суматре на тамбурины. Посредине спины у него растут три больших плакоидных шипа, похожие на жемчужины, поэтому рукоятки, на которые брали кожу со средней части спины, получались на редкость красивыми.
В наше время японцы используют не только кожу акул; из хрящей они делают шарк амино «эликсир жизни» ; из хрящей и кожи, слишком старой, чтобы идти на шагрень, варят желатиновый клей; из печени топят жир; из поджелудочной железы акулы извлекают инсулин и панкреатин, способствующие пищеварению. Но качество современной шагрени было невысоко, и после второй мировой войны в Японии не осталось ни одной крупной сыромятни, занимающейся выделкой акульей кожи в коммерческих целях. Однако профессор Ватару Шимицу из университета в Киото говорит, что на рукоятки мечей до сих пор идет кожа аизаме – плосконосой акулы из семейства колючих, – «чтобы на них не скользила рука» .
В XVII столетии, когда путешественники стали привозить из стран Востока предметы, покрытые шагренью, например, футляры для драгоценностей, по всей Европе заговорили о прекрасной прочной коже, и европейские ремесленники стали осваивать искусство выделки шагрени, которое сейчас почти совсем забыто. К XVIII столетию искусство это достигло таких высот, что в Голландии возникла даже гильдия segrnywerkers – мастеров шагрени, а во Франции были увековечены имена двух замечательных мастеров, Жана Клода Галюша и его сына Дени Клода. Великолепная шагрень, выходившая из их рук, называлась галюша; название это до сих пор сохранилось во Франции для шагрени высшего качества.
Письменные приборы, рамки для фотографий, футляры для столового серебра и футляры для часов – все это делалось из галюша. В шагрень переплетали дорогие книги, из нее делали футляры для таких инструментов, как микроскопы и телескопы.
Толи торговцы антикварными изделиями не в состоянии представить, что акулья кожа может быть так красива и эластична, то ли они просто на знают, что держат в руках, но в наше время нередко предметы из шагрени выдаются за предметы, сделанные из кожи змеи, ящерицы или тюленя.
Шагрень – кожа акулы или ската с вкрапленными плакоидными чешуями – на редкость красивая вещь. Острые концы чешуй полируются вручную или стачиваются при помощи карборундового точила. Но из шагрени нельзя делать абсолютно все. Она применяется в основном с декоративными целями.»
(http://otvet.mail.ru/question/10483077)
Вторая технология выработки шагрени из акульей кожи предусматривает размачивание кожи и удаление плакоидных чешуй, при этом в коже остаются ямки.
Промышленное производство шагрени из акульей кожи началось после второй мировой войны, когда появилась потребность утилизовать отходы производства: акул вылавливали ради получения рыбьего жира из печени. Ну, и в те же голодные годы научились готовить акулье мясо: без специальной обработки оно воняет аммиаком и несъедобно.
(«Плакоидная чешуя» — на самом деле… зубы. У самых древних видов акул можно рассмотреть как кожная плакоидная чешуя, если двигаться от хвоста к голове, по мере приближения к пасти становится всё крупнее и в самой пасти становится зубами.)
Первый раз промышленным производством акульей кожи занялись американцы во время Первой Мировой — раз вся нормальная кожа ушла на фронт, что ж, на пару с канадцами будем свежевать акул для нужд тыла. И офигенная обувь и галантерея получалась, причём в пять раз дешевле.
Дешевле только потому, что добыча акул окупалась производством витамина А из акульей печени. Шкуры были бросовым ресурсом. Как только производство витамина после войны вернулось к прежнему сырью, прекратилась и добыча акул.
Ну это да. Но если есть возможность, то почему бы и нет? По хрен знает сколько миллионов акул ради хрящей и плавников вылавливают.
А сколько акул нужно Древнему Риму? И где взять акул в средневековой Европе (к примеру)?
При этом — коров-то хватает! Что, выбрасывать коровьи шкуры? Или все же попытаться чуть улучшить?
Да я же разве спорю. Этот разговор с акулами — безотносительно к ценности производства шагрени.